Амбивалентная природа образа жертвы
Концепция жертвоприношения и образ жертвы выступают фундаментальными для культуры в целом. Они имманентны общественному сознанию, рационально и образно объективируясь в мифах и религиозных культах.
Жертвоприношение — стержневой, архетипический элемент, глубоко укорененный в культуре и духовной жизни человечества, который как сохраняет свою первозданную сущность, так и неустанно обрастает новыми смыслами и контекстами.
Именной такой вывод можно сделать после проведенного исследования.
Динамика образа жертвы в культуре представляет собой не линейный процесс упрощения или забвения архаического ритуала, а сложный диалектический цикл его непрерывного перерождения. Изначально укорененный в сакральной практике, акт жертвоприношения, как было показано, демонстрирует удивительную способность к смысловой трансформации, сохраняя при этом свою онтологическую сердцевину и этимологическую преемственность — парадоксальное единство разрушения и созидания, смерти и обновления, насилия и искупления.
Изначальная «тотальность» жертвоприношения, по А. Ф. Лосеву, зафиксированная в эпиграфе, не исчезла, но подверглась радикальному перекодированию и переосмыслению.
Сакральный акт, служивший когда-то гарантом миропорядка и мостом между мирами, в условиях секуляризованной культуры утратил свою прямую онтологическую функцию. Однако, как показал анализ, экзистенциальная и культурная потребность в жертве не просто сохранилась, но и интенсифицировалась, найдя новые, подчас парадоксальные формы выражения.
Кадр из фильма «Жертвоприношение» [1986]. Режиссер: Андрей Тарковский
В архаической парадигме (Глава 1) жертва выступала необходимым элементом космического обмена, где насилие обретало созидательный смысл. Будь то «космическая жертва» в «God of War» и «Apotheon», заместительное жертвоприношение в «Legacy of Kain: Defiance» или ритуал, обеспечивающий жизненный цикл в «Первобытном», — насилие здесь было легитимировано высшей, трансцендентной целью. Даже в случаях инициации, как в Hellblade: Senua’s Sacrifice, страдание и символическая смерть вели к преображению и обретению сакрального знания.
1. Скриншот из игры «Legacy of Kain: Defiance» [2003]. Разработчики: Crystal Dynamics, Nixxes Software. 2. Скриншот из игры «Hellblade: Senua’s Sacrifice» [2017]. Разработчик: Ninja Theory
Сражение с Зевсом: 1. Скриншот из «God of War II» [2007]. Разработчик: Santa Monica Studio. 2. Скриншот из игры «Apotheon» [2015]. Разработчик: Alientrap
Однако процесс десакрализации, ознаменованный становлением современного общества, привел к фундаментальному сдвигу (Глава 2). Жертва была низведена до уровня инструмента в руках политической власти («Тайная война», «Апокалипсис») или стала симптомом социальных дисфункций и коллективных травм («Вопль», «Вулкан Ишканул»). Ритуал, лишенный трансцендентной цели, выродился в перформанс насилия, направленный на удержание земной власти или маскировку системных кризисов.
1. Кадр из фильма «Вулкан Ишканул» [2015]. Режиссер: Хайро Бустаманте. 2. Кадр из фильма «Вопль» [2016]. Режиссер: На Хон-джин
Кадр из серии «Тайная война» антологии «Любовь. Смерть. Роботы». Режиссер: Иштван Зоркоци
Ответом на эту редукцию стало обретение жертвой субъектности (Глава 3). В рассмотренных произведениях фигура жертвы эволюционировала от пассивного объекта к активному субъекту, осуществляющему жизненно важный.
Этот выбор реализовывался в двух ключевых векторах: через осознанное принятие жертвенной роли как высшего акта воли и утверждения идентичности (Ноктис в «Final Fantasy XV», Аслан в «Хрониках Нарнии…») и через радикальный бунт, отрицание навязанного сценария и обретение свободы через деструкцию (Принцесса в «Slay the Princess»). Путь Уильяма Блейка в «Мертвеце» стал синтезом этих траекторий, где принятие ритуальной судьбы оказалось актом окончательного обретения самости — своей идентичности, духовного «Я».
Этическая амбивалентность, возникающая в точке этого выбора, между героическим самопожертвованием и трагическим самоуничтожением, остается неразрешимой, что и составляет драматический нерв современного переосмысления архетипа.
1. Скриншот из игры «Final Fantasy XV» [2016]. Разработчик: Square Enix. 2. Кадр из фильма «Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф» [2005]. Режиссер: Эндрю Адамсон
Скриншот из игры «Slay the Princess» [2023]. Разработчик: Black Tabby Games
Кульминацией стала полная дематериализация жертвы, ее переход от ритуального тела к культурному коду (Глава 4). В «Цвете граната» Сергея Параджанова физическое мученичество поэта Саят-Новы сублимируется в сложную систему визуальных символов, где страдание метафорически перетекает в эстетическую и духовную ценность, обретая бессмертие в иконографическом пространстве кадра.
В «Жертвоприношении» Андрея Тарковского акт жертвы также утрачивает буквальность, становясь многослойной метафорой: жертва как дар, как отказ от «логичного», рационального мира ради веры, как сожжение Дома — символа всего профанного уклада. Ритуал здесь совершается не над телом, а над смыслами, над самой структурой реальности.
1. Кадр из фильма «Цвет граната» [1968]. Режиссер: Сергей Параджанов. 2. Кадр из фильма «Жертвоприношение» [1986]. Режиссер: Андрей Тарковский
Кадр из фильма «Жертвоприношение» [1986]. Режиссер: Андрей Тарковский
Иконография и круговая символика
Важнейшим инструментом, скрепляющим все этапы этой эволюции и обеспечивающим смысловую преемственность, выступает визуальная иконография и, в частности, символика круга. Эти элементы служат прямым визуальным языком, через который культура кодирует и транслирует сакральную природу жертвоприношения даже в условиях его семантических метаморфоз.
Иконографические элементы — будь то настенные фрески, книжные миниатюры, ритуальные изображения или предметы культа — выступают в анализируемых нарративах не просто фоном, а активными агентами смысла. Они визуализируют и закрепляют миф, превращая единичный акт насилия в вечно длящийся, канонический сюжет.
Кадры и скриншоты из фильмов/игр: «Жертвоприношение», «Цвет граната», «Дорога на Эльдорадо», «God of War», «Final Fantasy XV», «Плетеный человек»
Особую роль в этой иконографии играет символ круга — универсальный архетип, обозначающий божественное, совершенное, цикличное и вечное. Круговая символика напрямую связывает акт жертвоприношения со священным пространством и временем.
Круг может быть как напрямую внедрятся в иконографию фильма/игры, встречаться в визуальных элементах, так и проявляться в качестве кольцевой композиции, конструировать нарратив, влиять на него.
Круг-алтарь жертвоприношения: скриншот из «God of War II» [2007]. Разработчик: Santa Monica Studio; скриншот из игры «Legacy of Kain: Defiance» [2003]. Разработчики: Crystal Dynamics, Nixxes Software
Примеры кольцевой композиции: с прямым повторением кадров («Вулкане Ишканул»), через предвосхищение событий финала в диалоге («Мертвец»)
Таким образом, иконография фиксирует миф, а круг инкорпорирует его в священный порядок космоса. Даже когда содержание жертвоприношения радикально меняется — от космогонии до политической манипуляции, — его визуальная форма часто сохраняет этот универсальный визуальный код.
Вклад в ВКР: как раскрывается образ Дольфия в контексте проведенного исследования
Путь Дольфия, героя автора ВКР настоящего исследования, может быть раскрыт как сложная траектория десакрализации и последующего обретения подлинной субъектности и самости. Его путь представляет собой синтез нескольких ключевых этапов, прежде выявленных в анализе.
Изначально Дольфий существует исключительно как архаический символ, чьё бытие и дальнейшая судьба целиком определены космогоническим мифом культа Солнца. В этой точке он — пассивная жертва в её сакральном обрамлении, лишённая личной воли, ценность которой сугубо инструментальна и символична. Причем сам Дольфия этого не осознает и обманывается в грезах о своей исключительности, божественности, незаменимости.
Нарушая высший порядок и чудом спасаясь от рук беспощадного и жесткого культа, Дольфий переживает насильственную десакрализацию — стремительное низвержение из области сакрального в профанную реальность. Его вера в свою избранность, в сам миропорядок, микрокосм героя, который зиждился на этом знании и уверенности, рушатся.
Лишённый предписанной свыше роли, Дольфий теперь стоит перед подлинным выбором. Его жертвенность может быть не отброшена, но переприсвоена им самим — не как слепое исполнение ритуала, а как осознанный, волевой акт.
Теперь его «новая жизнь» будет основана не на слепой вере, а на травматическом опыте, рефлексии и личном выборе. Путь Дольфия от принца-жертвы к человеку, обретшему себя и свои идентичность, наглядно иллюстрирует центральный вывод исследования: сакральное не исчезает, но мигрирует из сферы внешнего, коллективного ритуала во внутреннее пространство личной этики и экзистенциального решения, и даже убийственный по своей природе акт может символизировать созидание, новое начало. Его сила в финале обязана не в иллюзорной избранности, а в прожитом опыте крушения, утраты и обретения подлинной человечности.
Агамбен Дж. Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь. М. : Издательство «Европа», 2011. 256 с.
Андрейчук К. Р. Гендер и сакральное: конструирование образа ведьмы Зинаидой Гиппиус // Новый филологический вестник. 2020. № 2 (53). С. 139-150.
Аникин Д. А. Образ жертвы в истории: стратегии культурной репрезентации и конкуренция нарративов // Международный журнал исследований культуры. 2017. № 4 (29). С. 64–70.
Апостолов А. И. Воображая жертву: жертвенность в контексте трансформаций историко-революционного нарратива в советском кино сталинской эпохи // Международный журнал исследований культуры. 2018. № 2 (31). С. 66-82.
Байбородов А. Ю. Смерть в духовном опыте экзистенциального субъекта // Вестник Челябинского государственного университета. 2007. № 16. С. 60-66.
Батай Ж. Гегель, смерть и жертвоприношение // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб. : Мифрил, 1994. С. 245-269.
Берендеева М. С. «Жертвоприношение» как один из ключевых концептов индивидуальной картины мира А. А. Тарковского // Сибирский филологический журнал. 2018. № 2. С. 157-169.
Библейская энциклопедия. 3 изд. М. : Локид-Пресс, РИПОЛ классик, 2005. 768 с.
Буркерт В. Homo necans: антропология древнегреческого жертвенного ритуала и мифа. Т. 1. / пер. с англ. М. : Тотенбург, 2024. 244 с.
Галанина Е. В., Батурин Д. А. Мифологический образ священного жертвоприношения в видеоиграх // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2018. № 31. С. 21-34.
Горелов А. А., Горелова Т. А. Эволюция культурного смысла жертвоприношений // Научные труды Московского гуманитарного университета. 2018. № 2. С. 86-99.
Жернова К. А. Исследование зеленого цвета: цветовая символика и ее эволюция // World science: problems and innovations. 2018. С. 193-195.
Жертвоприношение в архаике: атрибуция, назначение, цель: сб. науч. тр. семинара «Теория и методология архаики» / под ред. М. Ф. Альбедиль, Д. Г. Савинова. СПб. : МАЭ РАН, 2012. Вып. V. 180 с.
Жирар Р. Насилие и священное. М. : Новое лит. обозрение, 2000. 400 с.
Зенкин С. Н. Небожественное сакральное. Теория и художественная практика. М. : Изд-во РГГУ, 2012. 537 с.
Ионова М. В. Взаимодействие искусства авангарда и восточной живописи в кинематографе С. Параджанова (на примере х/ф «Цвет граната») // Молодежный вестник Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. 2013. № 1. С. 56-58.
Карасик В. И., Милованова М. С. Осмысление жертвоприношения: дискурсивные векторы оценки // Сибирский филологический журнал. 2021. № 1. С. 321-336.
Карелин В. М. Человек сталинской эпохи: антропология жертвы в свете современных теорий // Грани культуры: актуальные проблемы истории и современности: материалы VII (2011 г.) и VIII (2012 г.) межрегиональных межвузовских научных конференций. М. : Калейдос, 2014. С. 57–62.
Кононенко Н. «Erbarme dich» И. С. Баха в фильмах А. Тарковского // Медиаархив «Андрей Тарковский». URL: http://tarkovskiy.su/texty/analitika/Kononenko.html (дата обращения: 16.11.2025).
Кузьминова Н. С. Мотив человеческих жертвоприношений в античной вазописи (VI–I в. до н. э.). Самара, 2018. 82 с.
Лосев А. Ф. Жизнь // Лосев А. Ф. Жизнь. Повести. Рассказы. Письма. СПб. : Комплект, 1993. С. 3–51.
Мамаева Н. Н. Христианство и «Хроники Нарнии» К. С. Льюиса // Известия Уральского государственного университета. 1999. № 13. C. 114-119.
Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. К генеалогии морали. Случай Вагнер // Полное собрание сочинений. 2012. Т. 5. С. 229–381.
Орищенко С. С. Истоки метафоричности языка Сергея Параджанова в экранизации «Цвет граната» // Креативная экономика и социальные инновации. 2019. Т. 9. № 2. С. 138-146.
Рабинович В. Л. Алхимия. СПб. : Изд-во Ивана Лимбаха, 2012. 704 с.
Рендл М. В. Символические образы хаоса и космоса (в работе А. Ф. Лосева «История античной эстетики») // Редакционная коллегия. 2015. С. 72-77.
Савчук В. В. Кровь и культура. СПб. : Издательство Санкт-Петербургского университета, 1995. 180 с.
Саенко Н. Р. От неведения к познанию (фильм Дж. Джармуша «Мертвец») // Грани познания. 2013. № 6. С. 32-46.
Сериков А. Е. Современные аналоги человеческого жертвоприношения // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Философия. Филология. 2019. № 2 (26). С. 68-100.
Токарев С. А. О жертвоприношениях // Этнографическое обозрение. 1999. № 5. С. 24-35.
Фавер Э. В. Литературоцентричность фильмов Джима Джармуша // Сборник статей и тезисов студенческой открытой конференции ГАОУ ВО МГПУ. 2020. С. 46-50.
Фрейд З. Тотем и табу. СПб. : Азбука-классика, 2005. 256 с.
Хабиров К. А. Мифопоэтическая символика инди-игр (на примере «The Binding of Isaac: Rebirth») // Гуманитарно-педагогические исследования. 2024. Т. 8. № 4. С. 54-68.
Хакуашева М. А. Мотив жертвы и «жертвенный кризис» Р. Жирара в контексте неомифологизма // Медиакоммуникация. 2015. С. 101-107.
Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. М. : Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1986. 287 с.
Шеркова Т. А. Жертвоприношение бога в древнем Египте: миф и ритуал // Бюллетень науки и практики. 2019. Т. 5. № 11. С. 382-394.
Элиаде М. История веры и религиозных идей: от Гаутамы Будды до триумфа христианства. М. : Академический проект, 2012. 675 с.
Элиаде М. Космос и история. Избранные работы. М. : Прогресс, 1987. 313 с.
Gullatz S. «The Wicker Man», The Uncanny, and the Clash of Moral Cultures. 2005.
Hansen R. D. Relativism, Revisionism, Aboriginalism, and Emic/Etic Truth: The Case Study of Apocalypto // The Ethics of Anthropology and Amerindian Research: Reporting on Environmental Degradation and Warfare. New York, NY. : Springer New York, 2011. С. 147-190.
Ikkin Investigates Final Fantasy XV: FFXV and the Catholic Imagination [Электронный ресурс] // YouTube: [сайт]. 2018. URL: https://www.youtube.com/watch?v=feuGYl2JVIs (дата обращения: 20.11.2025)
Kim O. Cinema and painting in Parajanov’s aesthetic metamorphoses // Studies in Russian and Soviet Cinema. 2018. Т. 12. № 1. С. 19-36.
Meakin E., Vaughan B., Cullen C. «Understanding» Narrative; Applying Poetics to Hellblade: Senua’s Sacrifice’ // Game Studies. 2021. Т. 21. № 2. С. 6-12.
Smith B. K., Doniger W. Sacrifice and substitution: Ritual mystification and mythical demystification // Numen. 1989. Т. 36. № 2. С. 189-224.
Апокалипсис (Apocalypto, реж. Мэл Гибсон, 2006)
Ведьма (The Witch, реж. Роберт Эггерс, 2016)
Вопль (The Wailing, реж. На Хон-джин, 2016)
Вулкан Ишканул (Ixcanul, реж. Хайро Бустаманте, 2015)
Дорога на Эльдорадо (The Road to El Dorado, реж. Джеффри Катценберг, Дон Пол, Бибо Бержерон, 2000)
Жертвоприношение (The Sacrifice, реж. Андрей Тарковский, 1986)
Иваново детство (реж. Андрей Тарковский, 1962)
Любовь. Смерть. Роботы (Love, Death & Robots, серия «Тайная война» / «The Secret War», реж. Иштван Зоркоци, 2019)
Маркета Лазарова (Marketa Lazarová, реж. Франтишек Влачил, 1967)
Мертвец (Dead Man, реж. Джим Джармуш, 1995)
Первобытный (Primal, реж. Геннди Тартаковски, 2019–2022)
Плетеный человек (The Wicker Man, реж. Робин Харди, 1973)
Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф (The Chronicles of Narnia: The Lion, the Witch and the Wardrobe, реж. Эндрю Адамсон, 2005)
Цвет граната (реж. Сергей Параджанов, 1968)
Apotheon (разраб. Alientrap, 2015)
Final Fantasy XV: Episode Ardyn — Prologue (реж. Такэфуми Тэрада, Тору Осанаи, Satelight, 2019)
Final Fantasy XV: Omen (реж. Иштван Зоркочи, DIGIC Pictures, 2016)
Final Fantasy XV (разраб. Square Enix, 2016)
God of War: Ghost of Sparta (разраб. Ready at Dawn Studios, 2010)
God of War: Ragnarök (разраб. Santa Monica Studio, 2022)
God of War (разраб. Santa Monica Studio, 2018)
God of War (разраб. Santa Monica Studio, 2018)
God of War II (разраб. Santa Monica Studio, 2007)
God of War III (разраб. Santa Monica Studio, 2010)
Hellblade: Senua’s Sacrifice (разраб. Ninja Theory, 2017)
Legacy of Kain: Defiance (разраб. Crystal Dynamics, Nixxes Software, 2003)
Legacy of Kain: Soul Reaver 2 (разраб. Crystal Dynamics, Nixxes Software, 2001)
Slay the Princess (разраб. Black Tabby Games, 2023)
Sony Studios, Barba R. God of War: Lore and Legends, Dark Horse Comics, 2020.
The Binding of Isaac: Afterbirth+ (разраб. Эдмунд Макмиллен, Nicalis, 2017)
The Binding of Isaac: Rebirth (разраб. Эдмунд Макмиллен, Nicalis, 2014)
The Binding of Isaac: Repentance (разраб. Эдмунд Макмиллен, Nicalis, 2021)
