Глава 3. Диалог с призраками прошлого: Память как сюжет взросления
Как же передать свои воспоминания и пережитую историю на страницы комиксов? В следующей главе мы рассмотрим методы, которые использовали известные авторы
Графические романы о травматическом прошлом — часто являются не просто хроникой событий, но и историей личного становления.
Маржан Сатрапи «Персеполис», Бумкнига, 2019
Авторы используют весь арсенал визуально-текстовых средств, чтобы передать внутреннюю работу памяти, сложность осмысления истории и мучительный путь к обретению собственного голоса.
Нарративные и визуальные техники в таких произведениях напрямую отражают процесс взросления, который заключается не только в физическом взрослении героя, но и в его эмоциональном и интеллектуальном созревании, в обретении способности диалога с призраками прошлого.
Хронологическая vs. ассоциативная композиция
Джордж Такэй, Джастин Айзингер, Стивен Скотт, Хармони Бекер «Нас называли врагами», Popcorn Books, 2024
В этом разделе мы рассмотрим работы, в которых авторы прибегают к хронологическим и ассоциативным композициям, разберем их на примерах
Прямая хронологическая композиция в графических романах о коллективной травме часто оказывается недостаточной. Она не в состоянии передать, как прошлое вторгается в настоящее, как неотработанная травма предшествующих поколений формирует личность.
Поэтому авторы все чаще обращаются к ассоциативной композиции, где ретроспективы и флешбэки становятся не просто стилистическим приемом, а сутью повествования, отражая работу памяти и процесс осмысления.
Арт Шпигельман «Маус. Графический роман», АСТ, 2014
Графические мемуары, посвящённые переживанию травмы, семейной памяти и взрослению, демонстрируют два ключевых подхода к построению повествования: линейный (хронологический) и ассоциативный.
Эти два принципа не просто структурируют историю, но и воплощают модели взросления — постепенное становление субъекта или, напротив, фрагментарное собирание себя из разорванных элементов опыта
Хронологическая композиция чаще встречается в произведениях, ориентированных на подростковую аудиторию, — например, в «They Called Us the Enemy» Такэя или «Displacement» Кику Хьюз. В них взросление предстает как процесс последовательного прохождения этапов: утрата прежних иллюзий, столкновение с несправедливостью, формирование политической чувствительности.
Впечатления героя развёртываются во времени плавно, что создаёт эффект «учебного» взросления — читатель может проследить причинно-следственные связи и увидеть, как конкретные события трансформируют внутренний мир подростка.
Тесса Хиллс «Feeding ghosts», Farrar, Straus and Giroux, 2024
В «Feeding Ghosts» Тессы Халлс ассоциативность становится основным принципом. Повествование совершает витки между тремя поколениями женщин: бабушкой Сунь Цзинь, пережившей «культурную революцию» и написавшей о своей травме мемуары; матерью Миньи, вынужденной эмигрировать и несущей бремя дочерней любви и отчуждения; и самой Тессой, пытающейся «переварить» наследие семьи через искусство.
Композиция следует не за датами, а за призраками, за повторяющимися паттернами поведения и невысказанными травмами. Взросление Тессы показано как процесс архивирования, деконструкции и сборки заново этих разрозненных фрагментов памяти.
Ассоциативность позволяет передать состояние человека, который взрослеет не только в «обычном» биографическом смысле, но и через попытку понять наследуемое прошлое, разделить его, вступить с ним в диалог
Трансформация графического стиля персонажа
Арт Шпигельман «Маус. Графический роман», АСТ, 2014
Графический роман обладает уникальной возможностью — показывать внутренние изменения через внешнюю, визуальную трансформацию. Это касается как стиля рисунка, так и использования лейтмотивов, которые эволюционируют вместе с героем.
В «Feeding Ghosts» Халлс использует резкие смены фактуры — от карандашных линейных набросков до плотных, почти пастозных пятен. По мере эмоционального продвижения героини стиль становится более жестким, фрагментированным, что отражает процесс столкновения с травматическим семейным архивом.
Арт Шпигельман «Маус. Графический роман», АСТ, 2014
В «Maus» это изменение закреплено за разными временными пластами. Владек в воспоминаниях — ловкий, живой юноша, а в настоящем — скупой, раздражительный старик. Но самые яркие метаморфозы происходят в произведениях, где автор ищет визуальный язык для невыразимого.
Арт Шпигельман, используя свой визуальный язык показывает, что время не стоит на месте, оно идет вместе с ними, и что порой, чтобы понять близкого человека, нужно услышать его прошлое.
Использование повторяющихся мотивов и символов
Повторяющиеся символы в комиксах работают как «Визуальные якоря» для восприятия истории читателем, связывающие разные моменты времени и состояния героя в одну эмоциональную линию. Обычно с помощью таких якорей показывают, что прошлое не исчезло, или то, как меняется восприятие прошлого самим героем.
Арт Шпигельман «Маус. Графический роман», АСТ, 2014
У Арта Шпигельмана в «Maus» это полосатая лагерная форма — каждый раз, когда она появляется, рассказ погружается в тяжёлую травматическую зону, но её повторяемость формирует устойчивый ритм памяти.
Символика становится ключом к отслеживанию внутренней эволюции героя
В «They Called Us Enemy» Джорджа Такеи мотив «забора из колючей проволоки» проходит через всю книгу. Сначала это реальный забор лагеря для интернированных, символ несвободы и несправедливости. Затем он становится метафорой внутренних барьеров, молчания и стыда, которые Джордж и его семья носят в себе после освобождения.
И наконец, в финале, преодоление этого символа знаменует собой акт взросления и политического пробуждения: Такеи использует свой голос, чтобы разорвать «проволоку» забвения.
Диалог с коллективной памятью. Интеграция исторического и культурного контекста
Арт Шпигельман «Маус. Графический роман», АСТ, 2014
Финальный и ключевой аспект взросления в таких нарративах — это осознание героем неразрывной связи своей личной истории с широкими общественными процессами. Индивидуальное «я» оказывается переплетено с коллективным «мы» — семьей, нацией, жертвами исторической несправедливости.
В графических мемуарах взросление неизбежно связано с историческим контекстом, поскольку герои растут внутри травмированного общества или семьи.
В палестинском цикле Сакко личная вовлеченность художника становится частью более широкой истории политических конфликтов. Здесь взросление представлено как расширение поля восприятия — от частной эмпатии к пониманию коллективного страдания.
Джордж Такэй, Джастин Айзингер, Стивен Скотт, Хармони Бекер «Нас называли врагами», Popcorn Books, 2024
В «Нас называли врагами» исторический контекст интернирования японцев в США выполняет двойную функцию: он не только формирует условия взросления героя, но и становится предметом осмысления, требующим гражданской зрелости.
Связь личной истории с общественными процессами
Джо Сакко «Footnes in Gaza», Henry Holt and Company, 2010
Одной из ключевых черт графических мемуаров является способность показать, как личная биография вплетена в общественные процессы. В Footnotes in Gaza интервью реальных людей и визуальная документальность создают эффект множественной перспективы: герой «взрослеет», когда осознаёт, что его личные вопросы — лишь часть более глубокой исторической ткани.
Тесса Хиллс «Feeding ghosts», Farrar, Straus and Giroux, 2024
В Feeding Ghosts взросление героини связано с восстановлением утраченной семейной истории, что в свою очередь выводит её к осмыслению политических событий Китая XX века. Таким образом, личный рост становится невозможным без критического взгляда на коллективную травму.
Таким образом, нарративные и визуальные техники в графических романах о травме выполняют функцию сложной системы координат, в которой происходит процесс взросления
Ассоциативная композиция и флешбэки отражают работу памяти и попытку собрать распавшуюся идентичность. Трансформация графического стиля и работа с символами визуализируют внутреннюю метаморфозу, обретение языка для выражения боли.
Наконец, интеграция личного и исторического контекста знаменует высшую стадию этого взросления — переход от пассивного носителя травмы к активному субъекту, способному вступить в диалог с коллективной памятью, осмыслить ее и передать дальше, превратив наследие призраков в акт сознательного свидетельства.
Крейг Томпсон «Одеяла», Бумкнига, 2019
